Лесли Чартерис - Пикник на Тенерифе [Пикник на Тенерифе. Король нищих. Святой в Голливуде. Бешеные деньги. Шантаж. Земля обетованная. Принцип Монте-Карло]
Грейнер и Лобер по-прежнему стояли с оружием в руках.
— Что здесь происходит? — потребовал объяснений Робин.
— Я же послал за тобой девицу.
— Она позвонила Алистону и все рассказала ему.
— Я попросил ее передать тебе, что Алистон нечисто играет, чтобы ты знал, с кем имеешь дело!
— По-испански?
Саймон покачал головой. Ничто не дается так трудно, как притворство, что не знаком с языком, который знаешь в совершенстве.
— Может, в этом все и дело. Но она сказала, что ей все понятно. Что она там напутала?
— Она сказала, что ты прикончил Палермо и собираешься забрать двух людей, которые были здесь.
Саймон кивнул.
— Это почти верно. Хотя я просил ее передать, чтобы ты забрал их.
— О ком она говорила?
— О Ванлиндене и его сообщнике.
— Они были здесь?
— Еще бы. Сюда их привезли Палермо и Алистон, похитив из отеля сегодня утром.
Незримая петля на шее его компаньона стала затягиваться. Лобер помрачнел, Грейнер нахмурился.
Робин оправился первым, хотя, как показалось Святому, у Лобера просто было слишком много пищи для размышлений.
— Откуда ты знаешь?
— Сначала Кристина рассказала мне. Потом Алистон и Палермо признали это. Хотя мне и показалось странным в их рассказе, что Джорис с напарником смотались, оставив Кристину.
— А она откуда узнала, что они были здесь?
— Ниоткуда. Алистон и Палермо сами притащили меня сюда.
— Зачем?
Святой присел на край стола. Он понимал, что, хотя его оппоненты впоследствии могут и не поверить ни одному его слову, сейчас они проглотят все, что он им расскажет. А пока Джорис и Хоппи не смотаются из опасной зоны, Святой не видел причины, почему бы не просветить своих слушателей по поводу вероломства их компаньонов.
— Начну с самого начала. Во-первых, когда Кристина проснулась, я сказал ей все, как мы условились. Она клюнула на эту приманку, и — бац! — мне удалось убедить ее, что я с ней заодно, и мы прекрасно поладили. Мне многое удалось от нее узнать.
Пока Саймон прикуривал, его слушатели нетерпеливо ждали продолжения рассказа, забыв даже убрать оружие, которое держали в руках.
— Кристина сказала, что сняла номер этажом ниже. Когда она выходила из ванной, то услышала голос Алистона, и спряталась там. Только через час она осмелилась покинуть свое убежище и увидела, как из гостиницы выносят два огромных чемодана. Нетрудно догадаться, что в них было. Алистон и Палермо погрузили их в машину. Кристина кинулась в комнату Джориса, но тот исчез вместе с напарником. Ей стало плохо, а потом она услышала, как кто-то возвращается по лестнице. Решив, что это Алистон с Палермо, она спряталась в соседней комнате, — возвращаться в свой номер ей было страшно. И тут появились мы…
Это был великолепный образчик разговорного жанра. Саймон подумал, что, может, он и ошибся в выборе профессии, зато при его образе жизни в благодарных слушателях обычно недостатка не было.
— Но зачем Алистон и Палермо привезли тебя сюда? — не унимался Грейнер.
— Минуточку. После того, что рассказала мне Кристина, я понял, что оставлять ее в отеле опасно. Алистон и Палермо могли догадаться, что их выведут на чистую воду. Поэтому мне пришлось увезти ее из гостиницы…
— Но я же приказал Мануэлю следить за тобой!
— Мне это известно, — вежливо заметил Святой. — Я видел, как он стоял на противоположной стороне площади. Очень живописная картина. Но это для меня не проблема, я просто вывел ее через черный ход.
— За ним должны были следить Алистон и Палермо.
— Они и следили, когда я вернулся. Потому-то им удалось меня схватить и притащить сюда. Мне предложили одну треть добычи за переход на их сторону. Уж очень им хотелось знать, что мне рассказала Кристина.
Грейнер взглянул ка Палермо. Наступила тишина, которую нарушало прерывистое дыхание Лобера.
— Ну и что ты им рассказал? — прервал молчание Робин.
— Я объяснил им, что надо делать с этой третью. Тогда им захотелось все выпытать с помощью раскаленной ложки. Алистону стало плохо, он улизнул, а Палермо занялся делом.
Он указал на волдырь на правой щеке и ложку, валявшуюся рядом с Палермо. Грейнер пошевелил ее носком ботинка. Ковер под ней обуглился до черноты.
Святой видел по лицу Грейнера, что доказательства его рассказа произвели впечатление.
— Ты ему рассказал?
— Не успел. Он забыл связать мне ноги, за что и поплатился. Потом я попросил девицу развязать меня и предложил деньги. Когда она отправилась звонить вам, занялся Джорисом.
— Он здесь?
Святой покачал головой.
— Был.
Саймон соскочил со стола. Лобер, опомнившись, вновь направил на него пистолет. Как бы не замечая этого, Святой распахнул дверь в спальню, приглашая их последовать за ним. Он показал, им разворошенную постель и обрезки веревок, разбросанные повсюду.
Грейнер недоуменно переводил взгляд то на постель, то на Святого.
— Что с ним стало?
— Я их отпустил, — спокойно сообщил Саймон.
Он выдержал паузу, пока его оппоненты справятся с собственными чувствами, и посмотрел Грейнеру в лицо. Саймон прекрасно понимал, что первым желанием того было нажать на спусковой крючок, но так же знал, что любопытство удержит от этого.
— И ты дал им уйти? — повторил Робин, когда к нему вернулся дар речи.
— Естественно, — невозмутимо сообщил Святой.
— С какой стати?
Он удивленно поднял брови.
— Я полагал, что мы с вами вошли в долю… Разве мы не договорились?
— Но эти двое…
— У них билета нет. Я обыскал их дюйм за дюймом. Кроме того, Кристина сообщила мне…
— Проклятый лжец! — сорвался Лобер, ткнув пистолетом Святому в грудь, глаза его пылали от ярости.
Подозрения Саймона нашли наконец свое подтверждение, так что он ждал этой вспышки ярости. Сейчас Лобер был гораздо опаснее Грейнера.
Ни один мускул не дрогнул на его лице. Саймон взглянул Лоберу в глаза и сказал с нажимом:
— Прежде чем называть меня лжецом, не мешало бы сначала выслушать.
— Так что же тебе рассказала Кристина? — спросил Грейнер.
— Она сказала, что ни у Джориса, ни у того парня билета нет. Видимо, к этому времени Палермо с Алистоном завладели им и спрятали где-нибудь.
Святой снова посмотрел на Лобера, давая понять, что посвящен в его тайну, и что она останется между ними, хотя он и готов в любой момент вытащить правду на свет Божий.
Все эти намеки ускользнули от внимания Грейнера, который смотрел на Саймона, зловеще ухмыляясь.
— И где же его спрятали?
Святой пожал плечами.
— Понятия не имею. Да это и неважно, ведь они отправились на его поиски.
— И ты позволил им…
Саймон пренебрежительно смерил его взглядом.
— Послушай, сколько раз тебе повторять, что головой думать надо и без меня тебе труба? Я спрятал от них Кристину, не так ли? Они не знают, где она, и у них нет ни малейшего шанса ее найти. И я говорю тебе то же, что и им. Это моя заложница, гарантия моей доли. Ты думаешь, Джорис начнет вилять, когда его дочь у меня в руках?
Это заявление окончательно доконало Грейнера. Если первое было, как удар под дых, то это подействовало как хороший апперкот. Наконец он пришел в себя.
— Что ты им сказал?
— Только то, что они должны еще сегодня показать мне билет, или Кристине придется туго. А уж тогда мы и поговорим о делах.
— Они слышали, что ты послал девицу звонить мне?
— Да, думаю это только поможет делу. Пусть поработают на нас. У них нет выбора: нет билета, не будет и Кристины.
Грейнеру возразить было нечего, и он согласился с железной логикой Святого. Саймон, как боксер на ринге, продолжал нащупывать его слабые места, приберегая силы для нокаутирующего удара.
Он насмешливо посмотрел на Лобера.
— Должен принести свои извинения, — выдавил тот. — Ты нас обскакал.
— Как всегда, — скромно заметил Святой. — Со временем вы к этому привыкнете.
Грейнер наконец заметил, что продолжает держать его под прицелом.
— Если будешь продолжать в том же духе, — сказал он, убирая пистолет в карман, — то у тебя не будет повода для сожалений. Мне нужны такие люди, особенно…
Приглушенный стон оборвал его. Они взглянули на Палермо, который сидел на полу, держась руками за голову.
— …особенно, когда появятся вакансии в моей команде, — едко заметил Грейнер.
С посеревшим лицом Палермо таращился на них, безуспешно стараясь оценить ситуацию. На лице Лобера появилась зловещая ухмылка. Он пересек комнату, ухватил своей ручищей Палермо за воротник, рывком поставил его на ноги и тряхнул, как тряпичную куклу.
— Грязная, лживая крыса, — прорычал Лобер.
Палермо пытался сопротивляться, освободиться от его железной хватки.
